Теперь немножко про нас. Ну, я тут не пишу консистентную летопись - только про то, что хочу отметить. Так-то мы, Экстремум, конечно, молодцы ("сам себя не похвалишь - весь день как оплеванный ходишь"), но не только мы.
Тут безусловный респект Центроспасу, Лидеру, Зубру, нашим друзьям спасателям из Армении и Узбекистана (и ещё много кому, да). Парни, мы на вас равняемся и стремимся стать достойными стоять с вами в одном строю. Но тут пока что история про наше собственное путешествие туда и обратно.
С нами в Турцию прилетело и работало наравне по одному бойцу из отрядов Отклик (СПб) и Спасрезерв (Мск).
Сразу, чтобы не возникло вопросов, почему мы не собирали знамёна. Мы с парнями знаем друг-друга как облупленных давно и никаких сомнений в профессионализме друг-друга не испытываем. Они сразу же всё с нами согласовали и полностью самостоятельно запрыгнули в уходящий поезд. В условиях быстрого (насколько это нам доступно) реагирования, скорость была критичной. Так не получилось даже у многих экстремумовцев: фактор срочности был первичен. Мы знаем про несколько группировок, которые хотели лететь сами, но по каким-то причинам не смогли.
Вообще, во всех направлениях своей деятельности Экстремум не посылает на серьезные задачи людей, чья реальная (а не формальная) квалификация вызывает сомнения. А стажировки тут были ни к месту.
Вторым концом этой палки нам же и досталось.
Прилетела компактная группировка, состоящая только из всесторонне подготовленных спасателей. Естественно, максимум сил и средств немедленно был брошен на передовую.
А обеспечение тыла провисло и вытягивалось редкими героями. Вот тут реально героями. Потому, что наступать на свою объективную нужность прямо вот тут за углом прямо сейчас в угоду хозяйственной деятельности нас не учили.
И это тяжелее, чем пахать в красной зоне ковидария, вырезать угасающего водителя из намотавшейся на столб Лады, смотреть в глаза турку, тело родственницы которого мы только что обнаружили под завалом.
Даже наше руководство регулярно хватало лом и лезло в завал. Что, конечно, необходимо критиковать, но невозможно не понять и не принять.
В реальном волонтерстве горение - главное. По-другому не работает.
В результате возникало всякое "Хозяйке на заметку: если вы поставили суп, а потом пошли упаковывать тело, суп лучше выключить".
А я, к примеру, первый раз попил (даже не поел) что-то горячее только через сутки после постановки лагеря. Нет, возможность в принципе была. Но расходовать на этот вопрос ценное время первых суток работы никак не хотелось. Наверняка более удачливым коллегам это удавалось.
И тут нужно сказать про двух парней из Лизы Алерт, которые случайно оказались поблизости на машине, не имели профильных навыков, но очень помогли нам с лагерем и логистикой в городе. Они просто предложили помощь, приехали и помогли.
Так же предлагали помощь и другие русские, бывшие в это время в Турции. Я видел, как кто-то из них приезжал в лагерь и привозил какие-то сложные в добывании заказы на рабочие нужды.
Ещё в первый же день нас нашли на объекте две местные девушки, изучающие иностранные языки. Узнали, что приехали русские спасатели и сразу же пришли предложить свою помощь с переводом. Одна из них, изучавшая русский, приходила к нам потом все дни, мёрзла в своей цивильной курточке у нас в шатре и с готовностью ходила с отделениями на задачи. У нее был усталый и несколько потерянный вид - ее, в отличие от нас, не готовили к такому - но она приходила день за днём и очень помогала нам объясняться в непростых ситуациях.
Позже приехали ещё два переводчика из (кажется) Стамбула и увлеченно погрузились в дела отряда. А дел, прямо скажем, хватало.
Стоит добавить про нашего всемогущего координатора Али, который изначально должен был нас встретить и препроводить на место работ, но в результате развил активную деятельность и решал огромное количество наших проблем непостижимым для нас путем. Дошло до того, что Али звонили договариваться из AFAD. Изюминка тут в том, что Али так же был добровольцем.
Такая вот каша варилась русскими и вокруг русских.
Вообще, все турецкие работники и официальные лица, когда узнавали, что мы из России, выражали искреннее одобрение, улыбались в этой тяжёлой для них обстановке, фотографировались на память. Военные приходили меняться шевронами подразделений. На улицах узнавали по флажкам на рукавах униформы. У меня был с собой сменный комбинезон, но второпях я взял тот, на котором флажок уже облез и был отпорот. Хотел переодеться перед отъездом назад в чистое и не продранное арматурой, но обнаружил это и не стал.
Один из моих спортивных коллективов сейчас обсуждает, не убрать ли флажок со своих маек.
Они обсуждают, а я носил его на плече с гордостью. Это, в целом, суть всех волонтерских активностей в моей жизни - не пользоваться (и иметь ожидания), а формировать. В Адыямане в ту неделю Россией были мы.
